Людвиг ван Бетховен: "Его нужно звать не Бах (нем. - ручей), а море!"
Иоганн Брамс: "Если бы вся музыкальная литература - Бетховен, Шуберт, Шуман - исчезла, это было бы крайне печально, но если бы мы потеряли Баха, я был бы безутешен".
Иоганн Вольфганг фон Гёте: "...лейпцигский кантор - божественное явление: он ясен и всё-таки необъясним".
Борис Владимирович Асафьев: "И.С. Бах - такой гигант, что воспринимается не как личность, а как мощная творческая лаборатория, в которой перековывались все творческие навыки, стили, тенденции и искания музыки его времени".
Роберт Шуман: "Бах был насквозь человеком, в нём не было ничего половинчатого, болезненного, всё написано как бы на вечные времена".
Вольфганг Амадей Моцарт: "Здесь есть чему поучиться!"
Бах о себе: "Мне пришлось усердно заниматься, кто будет так же усерден, достигнет того же".
Людвиг ван Бетховен: "Его нужно звать не Бах (нем. - ручей), а море!"
Иоганн Брамс: "Если бы вся музыкальная литература - Бетховен, Шуберт, Шуман - исчезла, это было бы крайне печально, но если бы мы потеряли Баха, я был бы безутешен".
Иоганн Вольфганг фон Гёте: "...лейпцигский кантор - божественное явление: он ясен и всё-таки необъясним".
Борис Владимирович Асафьев: "И.С. Бах - такой гигант, что воспринимается не как личность, а как мощная творческая лаборатория, в которой перековывались все творческие навыки, стили, тенденции и искания музыки его времени".
Роберт Шуман: "Бах был насквозь человеком, в нём не было ничего половинчатого, болезненного, всё написано как бы на вечные времена".
Вольфганг Амадей Моцарт: "Здесь есть чему поучиться!"
Бах о себе: "Мне пришлось усердно заниматься, кто будет так же усерден, достигнет того же".