Сущность права состоит в равновесии двух нравствен¬ных интересов: личной свободы и общего блага. В. С. Соловьев
Так как сущность права состоит в равновесии двух нравственных интересов: личной свободы и общего блага, то ясно, что этот последний интерес может только ограничивать первый, но ни в каком случае не упразднять его, ибо тогда, очевидно, равновесие было бы нарушено или исчезло бы чрез уничтожение одного из его терминов. Поэтому меры против преступника никак не могут доходить до лишения его жизни или до отнятия у него свободы навсегда. Следовательно, законы, допускающие смертную казнь, бе каторгу или бе одиночное заключение, не могут быть оправданы с точки зрения юридической – они противоречат самому существу права. Притом утверждение, что общее благо требует в известных случаях окончательного упразднения данного лица, представляет и внутреннее логическое противоречие. Общее благо потому и есть общее, что оно в известном смысле содержит в себе благо всех отдельных лиц без исключения, иначе оно было бы благом большинства. Из этого не следует, чтобы оно состояло из простой суммы частных интересов или заключало в себе сферу свободы каждого лица во всей ее беспредельности, – это было бы другое противоречие, так как эти сферы личной свободы могут отрицать друг друга и действительно отрицают. Но из понятия общего блага с логическою необходимостью следует, что, ограничивая именно как общее (общими пределами) частные интересы и стремления, оно никак не может упразднять хотя бы одного из носителей этих интересов и стремлений, отнимая у него жизнь и всякую возможность свободных действий; ибо это общее благо должно быть так или иначе благом и этого человека; но, отнимая у него существование и всякую возможность свободных действий, следовательно, возможность какого бы то ни было блага, оно перестает быть благом для него, следовательно, само становится лишь частным интересом и потому теряет свое право ограничивать личную свободу.
Нравственное начало не только допускает, но в известных случаях и требует подвергать преступного человека временному лишению личной свободы ради его собственной пользы и безопасности общества. Нравственно-непозволительным наряду со смертною казнью должно быть признано лишь пожизненное, заранее навсегда постановленное отнятие свободы у человека.
И в этом пункте мы видим, что требования нравственности вполне совпадают с сущностью права. Вообще, право в своем элементе принуждения к минимальному добру хотя и различается от нравственности в собственном смысле, но и в этом своем принудительном характере, отвечая требованиям той же нравственности, ни в каком случае не должно ей противоречить. Поэтому если какой-нибудь положительный закон идет вразрез с нравственным созданием добра, то мы можем быть заранее уверены, что он не отвечает и существенным требованиям права, и правовой интерес относительно таких законов может состоять никак не в их сохранении, а только в их правомерной отмене.
Говорят, что человек появляется на свет уже со своим характером. Одни дети рождаются "домашними" - характер легкий, податливый, послушный. А другие, издав первые звуки, начинают капризничать, настаивать на своем, проявлять трудный характер. Конечно, никто не утверждает, что человек рождается Чингисханом, Наполеоном или, к примеру, гоголевскими персонажами - Собакевичем, Ноздревым, Плюшкиным. И, тем не менее, сегодня модно говорить, что характер -- это генетика.
Сами генетики утверждают, что это упрощенные представления. На самом деле, характер человека - это примерно 50 процентов гены, а 50 - воспитание. Конечно, гены во многом определяют характер, но сами не остаются неизменными. Вовсе не обязательно, что все, заложенное в генах, начнет работать или будет продолжать работать всю жизнь. Кроме того, есть масса факторов внешней среды, которые так или иначе могут влиять на формирование особенностей характера ребенка.
И, тем не менее, каждый родитель в своем чаде, только появившимся на свет, пытается разглядеть черты будущей личности. И даже заглянуть в далекое будущее: что из него получится через 10, 20, 30 лет? Наука дает такие возможности. Дело в том, что в разных странах были поставлены эксперименты "длиной" и в 30, и в 40 лет. Ученые изучали характер младенцев и этих же людей во взрослом возрасте. Оценивались три варианта поведения: спокойствие, умение контролировать себя и концентрировать внимание; преобладание отрицательных эмоций (капризность, зажатость, раздражительность); экстраверсия (активность, общительность, возбудимость).
Результаты исследований позволяют говорить о некоторой закономерности. Дети, уверенные и активные в младенческом возрасте, остались такими же во взрослом. Фактически не изменились с годами "зажатые" и раздражительные младенцы. Такая же картина с вниманием и общительностью.
Означает ли это, что при рождении наше будущее предопределено? Конечно, нет. Ведь сами генетики дают нам 50-процентный шанс на самовоспитание. Кстати, можно вспомнить Чехова, который утверждал, что от природы был очень раздражителен, но постоянно дрессировал себя, "выдавливал по капле раба". И по воспоминаниям многих знакомых, знавших его в зрелом возрасте, писатель был поразительно тактичным, внимательным ко всем людям. Так что все в наших руках. Нечего на природу пенять.
В. С. Соловьев
Так как сущность права состоит в равновесии двух нравственных интересов: личной свободы и общего блага, то ясно, что этот последний интерес может только ограничивать первый, но ни в каком случае не упразднять его, ибо тогда, очевидно, равновесие было бы нарушено или исчезло бы чрез уничтожение одного из его терминов. Поэтому меры против преступника никак не могут доходить до лишения его жизни или до отнятия у него свободы навсегда. Следовательно, законы, допускающие смертную казнь, бе каторгу или бе одиночное заключение, не могут быть оправданы с точки зрения юридической – они противоречат самому существу права. Притом утверждение, что общее благо требует в известных случаях окончательного упразднения данного лица, представляет и внутреннее логическое противоречие. Общее благо потому и есть общее, что оно в известном смысле содержит в себе благо всех отдельных лиц без исключения, иначе оно было бы благом большинства. Из этого не следует, чтобы оно состояло из простой суммы частных интересов или заключало в себе сферу свободы каждого лица во всей ее беспредельности, – это было бы другое противоречие, так как эти сферы личной свободы могут отрицать друг друга и действительно отрицают. Но из понятия общего блага с логическою необходимостью следует, что, ограничивая именно как общее (общими пределами) частные интересы и стремления, оно никак не может упразднять хотя бы одного из носителей этих интересов и стремлений, отнимая у него жизнь и всякую возможность свободных действий; ибо это общее благо должно быть так или иначе благом и этого человека; но, отнимая у него существование и всякую возможность свободных действий, следовательно, возможность какого бы то ни было блага, оно перестает быть благом для него, следовательно, само становится лишь частным интересом и потому теряет свое право ограничивать личную свободу.
Нравственное начало не только допускает, но в известных случаях и требует подвергать преступного человека временному лишению личной свободы ради его собственной пользы и безопасности общества. Нравственно-непозволительным наряду со смертною казнью должно быть признано лишь пожизненное, заранее навсегда постановленное отнятие свободы у человека.
И в этом пункте мы видим, что требования нравственности вполне совпадают с сущностью права. Вообще, право в своем элементе принуждения к минимальному добру хотя и различается от нравственности в собственном смысле, но и в этом своем принудительном характере, отвечая требованиям той же нравственности, ни в каком случае не должно ей противоречить. Поэтому если какой-нибудь положительный закон идет вразрез с нравственным созданием добра, то мы можем быть заранее уверены, что он не отвечает и существенным требованиям права, и правовой интерес относительно таких законов может состоять никак не в их сохранении, а только в их правомерной отмене.
Говорят, что человек появляется на свет уже со своим характером. Одни дети рождаются "домашними" - характер легкий, податливый, послушный. А другие, издав первые звуки, начинают капризничать, настаивать на своем, проявлять трудный характер. Конечно, никто не утверждает, что человек рождается Чингисханом, Наполеоном или, к примеру, гоголевскими персонажами - Собакевичем, Ноздревым, Плюшкиным. И, тем не менее, сегодня модно говорить, что характер -- это генетика.
Сами генетики утверждают, что это упрощенные представления. На самом деле, характер человека - это примерно 50 процентов гены, а 50 - воспитание. Конечно, гены во многом определяют характер, но сами не остаются неизменными. Вовсе не обязательно, что все, заложенное в генах, начнет работать или будет продолжать работать всю жизнь. Кроме того, есть масса факторов внешней среды, которые так или иначе могут влиять на формирование особенностей характера ребенка.
И, тем не менее, каждый родитель в своем чаде, только появившимся на свет, пытается разглядеть черты будущей личности. И даже заглянуть в далекое будущее: что из него получится через 10, 20, 30 лет? Наука дает такие возможности. Дело в том, что в разных странах были поставлены эксперименты "длиной" и в 30, и в 40 лет. Ученые изучали характер младенцев и этих же людей во взрослом возрасте. Оценивались три варианта поведения: спокойствие, умение контролировать себя и концентрировать внимание; преобладание отрицательных эмоций (капризность, зажатость, раздражительность); экстраверсия (активность, общительность, возбудимость).
Результаты исследований позволяют говорить о некоторой закономерности. Дети, уверенные и активные в младенческом возрасте, остались такими же во взрослом. Фактически не изменились с годами "зажатые" и раздражительные младенцы. Такая же картина с вниманием и общительностью.
Означает ли это, что при рождении наше будущее предопределено? Конечно, нет. Ведь сами генетики дают нам 50-процентный шанс на самовоспитание. Кстати, можно вспомнить Чехова, который утверждал, что от природы был очень раздражителен, но постоянно дрессировал себя, "выдавливал по капле раба". И по воспоминаниям многих знакомых, знавших его в зрелом возрасте, писатель был поразительно тактичным, внимательным ко всем людям. Так что все в наших руках. Нечего на природу пенять.