Существуют две основные крайние позиции в постановке и решению проблемы соотношения социально-гуманитар¬ного и естественнонаучного познания.
Сторонники первой позиции считают, что никакого различия между социальными и естественнонаучными формами и методами познания не существует! Так, польский историк и философ Е. Топольский, доказывая отсутствие специфики исторического познания, считает, что все проблемы, касающиеся исторического познания, являются проблемами, касающимися одновременно всякого познания. Следствием указанного подхода явилось фактическое отождествление гуманитарного познания с естественнонаучным, сведение (редукция) первого ко второму как эталону всякого познания. Подобный прием есть не что иное как абсолютизация роли естественных наук: научным считается только то, что относится к области этих наук, все остальное не относится к научному познанию, а это философия («метафизика»), религия, мораль, культура и т. д.
Сторонники второй позиции, стремясь найти указанное своеобразие, гипертрофировали его, противопоставляя социальное знание естественнонаучному, не видя между ними ничего общего. Особенно характерно это было для представителей баденской школы неокантианства (Виндельбанд, Риккерт). Суть их воззрений была выражена в тезисе Риккерта о том, что «историческая наука и наука, формулирующая законы, суть понятия, взаимоисключающие друг друга».
Несомненно, что для социального познания характер¬но все то, что свойствнно познанию как таковому. Это описание и обощение фактов (эмпирический этап), тео-ретический и логический анализ с выявлением законов и причин исследуемых явлений, построение идеализирован¬ных моделей («идеальных типов», по Веберу), адаптиро-ванных к фактам, объяснение и предсказание явлений и т. д. Единство всех форм и видов познания предполагает и определенные внутренние различия между ними, выражающиеся в специфике каждой из них. Обладает такой спецификой и познание социальных процессов.
Проблема соотношения естественных наук и обществознания активно обсуждается и в современной, в том числе и в отечественной литературе. Так, В. В. Ильин, под¬черкивая единство, «родовую единообразность науки», фиксирует крайние, а значит ошибочные, позиции в этом вопросе: а) натуралистика — некритическое, механичес¬кое заимствование естественнонаучных методов, что не-избежно культивирует редукционизм в разных вариантах — физикализм, физиологизм, энергетизм, бихевиоризм и др.; б) гуманитаристика — абсолютизация специфики со¬циального познания и его методов, сопровождаемая диск¬редитацией «точных наук». Следовательно, естествозна¬ние и гуманитарные науки — ветви одной науки как цело¬го. По образному выражению автора, естественник и гу-манитарий «едят одно блюдо», хотя с разных концов и разными ложками'. Сказанное не означает, что между ес¬тество- и обществознанием нет различий и, что каждое из них не обладает будто бы своей спецификой. Для ее выяв¬ления необходимо обратиться к истории познания.
Сторонники первой позиции считают, что никакого различия между социальными и естественнонаучными формами и методами познания не существует! Так, польский историк и философ Е. Топольский, доказывая отсутствие специфики исторического познания, считает, что все проблемы, касающиеся исторического познания, являются проблемами, касающимися одновременно всякого познания. Следствием указанного подхода явилось фактическое отождествление гуманитарного познания с естественнонаучным, сведение (редукция) первого ко второму как эталону всякого познания. Подобный прием есть не что иное как абсолютизация роли естественных наук: научным считается только то, что относится к области этих наук, все остальное не относится к научному познанию, а это философия («метафизика»), религия, мораль, культура и т. д.
Сторонники второй позиции, стремясь найти указанное своеобразие, гипертрофировали его, противопоставляя социальное знание естественнонаучному, не видя между ними ничего общего. Особенно характерно это было для представителей баденской школы неокантианства (Виндельбанд, Риккерт). Суть их воззрений была выражена в тезисе Риккерта о том, что «историческая наука и наука, формулирующая законы, суть понятия, взаимоисключающие друг друга».
Несомненно, что для социального познания характер¬но все то, что свойствнно познанию как таковому. Это описание и обощение фактов (эмпирический этап), тео-ретический и логический анализ с выявлением законов и причин исследуемых явлений, построение идеализирован¬ных моделей («идеальных типов», по Веберу), адаптиро-ванных к фактам, объяснение и предсказание явлений и т. д. Единство всех форм и видов познания предполагает и определенные внутренние различия между ними, выражающиеся в специфике каждой из них. Обладает такой спецификой и познание социальных процессов.
Проблема соотношения естественных наук и обществознания активно обсуждается и в современной, в том числе и в отечественной литературе. Так, В. В. Ильин, под¬черкивая единство, «родовую единообразность науки», фиксирует крайние, а значит ошибочные, позиции в этом вопросе: а) натуралистика — некритическое, механичес¬кое заимствование естественнонаучных методов, что не-избежно культивирует редукционизм в разных вариантах — физикализм, физиологизм, энергетизм, бихевиоризм и др.; б) гуманитаристика — абсолютизация специфики со¬циального познания и его методов, сопровождаемая диск¬редитацией «точных наук». Следовательно, естествозна¬ние и гуманитарные науки — ветви одной науки как цело¬го. По образному выражению автора, естественник и гу-манитарий «едят одно блюдо», хотя с разных концов и разными ложками'. Сказанное не означает, что между ес¬тество- и обществознанием нет различий и, что каждое из них не обладает будто бы своей спецификой. Для ее выяв¬ления необходимо обратиться к истории познания.