AndreyPulik

21.08.2022 14:06 •  Русский язык

Напишите сжатое ! мне было тринадцать лет, когда меня решили отдать в благородный пансион. день отъезда моего из дома останется незабвенным в моей жизни. карета уже была заложена и стояла у крыльца. маменька, в шляпке с цветами, весело разговаривала с приживалкой в зале, где собралась вся наша дворня: лакеи, горничные, казачки, судомойки, поломойки и проч. провожать меня. я стоял, совсем уже готовый к отъезду, возле моей старой няни, которая заливалась слезами и от времени до времени целовала меня, произнося задыхающимся голосом: «голубчик ты мой! » сердце мое болезненно билось, слезы беспрестанно выступали на глаза. мысль, что я расстаюсь с родным кровом, со всем, близким мне, с моим добрым дедушкой, с няней; что я не буду ночевать в своей комнате, на своей постели, под своим одеялом, не увижу кота ваньку, мурлыкающего против на лежанке, – все это вместе казалось мне ужасным, и я едва удерживался, чтобы не зарыдать вслух. дверь из кабинета в залу отворилась, и на пороге появился дедушка. на нем был фрак со стоячим воротником, белый галстук, рубашка с манжетами, панталоны, застегнутые у колен пряжками, и сверх белых чулок высокие сапоги; волосы его были тщательно причесаны по старинной моде и напудрены. светлое лицо его, полное кротости, любви и доброты, было серьезнее обыкновенного. дедушка, как будто не замечая никого, прямо подошел ко мне, обнял меня, крепко поцеловал, перекрестил и произнес: «господь с тобою! учись прилежно, этим ты утешишь свою мать и меня… в субботу я сам за тобой приеду…» и он еще раз поцеловал и перекрестил меня. все на минуту присели и потом поднялись. няня начала укутывать меня, не выдержала и зарыдала. все люди смотрели на меня жалостливо. «полно, няня, полно, – говорил дедушка, – как тебе не стыдно! ведь я через шесть дней его тебе… о чем плакать? » но голос дедушки несколько дрожал, на глазах его также показались слезы, хотя он старался удерживать их и своей привлекательной, симпатичной улыбкой… я целовал руку дедушки и как ни крепился, а мои слезы крупными каплями падали на его морщинистую руку. – ну, поедем, мой друг! – сказала маменька, вытирая глаза платком. – простись со всеми людьми. я кланялся им, всхлипывая; они кланялись мне; некоторые из женщин плакали; появился и кот ванька, который также смотрел на меня как-то жалостливо. «простись с ванькой-то, батюшка! » – сказала мне няня, утирая слезы. я наклонился к ваньке, погладил и его поцеловал. дедушка надел шубу и шапку и вышел провожать меня на крыльцо; за ним двинулась вся дворня. няня не выпускала моей руки до той минуты, когда я занес ногу на ступеньку кареты. – няня, няня! – кричал дедушка, – поди в комнату. ты простудишься: ты в одном платье. но няня не слышала ничего. с выбившимися из-под платка седыми волосами, с глазами, распухшими от слез, она не спускала глаз с окна кареты, в которое глядел я, делала мне различные знаки, крестила меня и кричала мне: – шейку-то закрой, батюшка, шейку-то! у тебя шейка открыта. дедушка также все смотрел на меня, и кивал мне головой. карета двинулась… я в последний раз высунулся из окна. людей уже никого не было. на крыльце оставались только дедушка и няня, – дедушка, осенявший меня крестным знамением, няня, кричавшая мне в совершенном отчаянии: «прощай, голубчик ты мой! прощай, родной ты мой! » у меня замерло сердце, и я упал головою к коленям, зарыдав и залившись слезами.