Догорает зимний день. Едва солнце коснется горизонта, кутаясь в морозную дымку, как с востока стремительно начнет разливаться чернильная синь. В остывающих небесах задрожат звезды. Холодный ветер заструится на закат, задувать вечернюю зарю.
Все живое окунется в сонную негу. Постанывая уснут деревья, стихнет скрип снега на тропинках, замедлится шорох шин на дорогах. В окнах зажжется россыпь теплых огней. Уставшие и замерзшие люди там, за яркими окнами, будут пить, согреваясь, чай и рассказывать новости.
Стихнут неяркие краски зимнего вечера. В синей мгле растворятся деревья, столбы, заборы. В кругах фонарей будут изредка сверкать снежинки и потревоженные ветром кристаллики инея. В свете взошедшей луны засеребрятся крыши и пышные шубы елей. Наступит ночь.
Догорает зимний день. Едва солнце коснется горизонта, кутаясь в морозную дымку, как с востока стремительно начнет разливаться чернильная синь. В остывающих небесах задрожат звезды. Холодный ветер заструится на закат, задувать вечернюю зарю.
Все живое окунется в сонную негу. Постанывая уснут деревья, стихнет скрип снега на тропинках, замедлится шорох шин на дорогах. В окнах зажжется россыпь теплых огней. Уставшие и замерзшие люди там, за яркими окнами, будут пить, согреваясь, чай и рассказывать новости.
Стихнут неяркие краски зимнего вечера. В синей мгле растворятся деревья, столбы, заборы. В кругах фонарей будут изредка сверкать снежинки и потревоженные ветром кристаллики инея. В свете взошедшей луны засеребрятся крыши и пышные шубы елей. Наступит ночь.