С самого утра парят в небе два орла. Лишь изредка неохотно шевельнут они крыльями и потом долго кружат в выси. Кажется, они плывут в воздухе свободно, вольно, чуть-чуть только покачиваясь на тугих несгибающихся крыльях.
В этой глубокой беспредельной стихии господствуют только орлы. И горы, и хребеты, и снега, и реки – всё у них вмещается под распростертыми крыльями. Всё до мельчайших подробностей видят они, что делается на земле.
С самого утра парят в небе два орла. Лишь изредка неохотно шевельнут они крыльями и потом долго кружат в выси. Кажется, они плывут в воздухе свободно, вольно, чуть-чуть только покачиваясь на тугих несгибающихся крыльях.
В этой глубокой беспредельной стихии господствуют только орлы. И горы, и хребеты, и снега, и реки – всё у них вмещается под распростертыми крыльями. Всё до мельчайших подробностей видят они, что делается на земле.