Какие из перечисленных средств художественной выразительности используются в предложениях 18—20?
(1) Пьесы Чехова не обнаруживают сразу своей поэтической значительности. (2) Прочтя их, говоришь себе «Хорошо, но... ничего особенного, ничего ошеломляющего. (З) Всё как надо. (4) Знакомо... правдиво... не ново...» (5) Нередко первое знакомство с его произведениями разочаровывает.! (6) Кажется, что нечего рассказывать о них по прочтении. (7) Фабула, сюжет?.. (8) Их можно изложить в двух словах. (9) Роли? (10) Много хороших, но нет выигрышных, за которыми погонится актер на амплуа хороших ролей (есть и такой). (11) Большинство из них маленькие роли, «без ниточки» (т.е. в один лист, не требующий ниток для сшивания). (12) Вспоминаются отдельные слова пьесы, сцены... (13) Но странно: чем больше даешь волю памяти, тем больше хочется думать о пьесе. (14) Одни места её заставляют, по внутренней связи, вспоминать о других, ещё лучших местах и наконец о всём произведении. (15) Ещё и ещё перечитываешь его — и чувствуешь внутри глубокие залежи. (16) Мне пришлось играть в пьесах Чехова одну роль по несколько сот раз, но я не помню спектакля, во время которого не вскрылись бы в моей душе новые ощущения, а в самом произведении — новые глубины или тонкости, которые не были мною раньше замечены. (17) Чехов — неисчерпаем, потому что, несмотря на обыденщину, которую он будто бы всегда изображает, он говорит всегда, в своем основном духовном лейтмотиве, не о случайном, не о частном, а о Человеческом с большой буквы. (18) Вот почему и мечта его о будущей жизни на земле — не маленькая, не мещанская, не узкая, а напротив — широкая, большая, идеальная, которая, вероятно, так и останется несбыточной, к которой надо стремиться, но осуществления которой нельзя достигнуть. (19) Чеховские мечты о будущей жизни говорят о высокой культуре духа, о Мировой Душе, о том Человеке, которому нужны не «три аршина земли», а весь земной шар, о новой прекрасной жизни, для создания которой нам надо ещё двести, триста, тысячу лет работать, трудиться, страдать. (20) Всё это из области вечного, к которому нельзя относиться без волнения. (К. С. Станиславский)
антитеза
анафора
градация
парцелляция
ряды однородных членов
плывут лиса и заяц. сорока с дерева на дерево по берегу перелетает.
вот заяц и говорит:
— помню, до наводнения, когда я (личн.) в лесу жил, страстья (личн.) любил ивовые ветки огладывать! до того вкусные, до того
— а по мне (при — вздыхает лиса, — нет ничего слаще мышек-полёвок. не поверишь, заяц, целиком их (притяж.) глотала, даже косточки не выплёвывала!
— ага! — насторожилась сорока. —
подлетела к бревну, на сучок села и говорит:
— нет на бревне вкусных мышек. придётся тебе ( лиса, зайца съесть!
кинулась голодная лисица на зайца, но бревно окунулось краем — лиса скорей на своё место. закричала на сороку сердито:
— ох, и вредная же ты (личн.) птица! ни в лесу, ни на воде от тебя (личн.) нет покоя. так и цепляешься, как репей на хвост!
а сорока как ни в чём не бывало:
— теперь, заяц, твоя (личн.) очередь нападать. где это видано, чтобы лиса с зайцам ужились? толкай её (личн.) в воду, я (личн.) !
зажмурил заяц глаза, бросился на лису, но качнулось бревно — заяц назад скорей. и кричит на сороку:
— что за вредная птица! погубить нас (личн.) хочет. нарочно друг на друга науськивает!
плывёт бревно по реке, заяц с лисой на бревне думают.