Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко разбилось. она снова опоздала - это случалось часто. я проснулся рано : меня разбудила сестра. синтаксический разбор и составить схему
Миновав белую, с зелёным куполом, в виде луковицы мечеть, окружённую молчаливой толпой тёмных кипарисов мальчик спустился по тесному кривому переулку на большую дорогу. Месяц светил ему в спину, и тень мальчика бежала впереди его чёрным, странным, укороченным силуэтом. Какая-то птичка кричала однообразно, через ровные промежутки. тонким, нежным голосом: «Сплю, сплю!» И казалось, что она покорно сторожит в ночной тишине какую-то печальную тайну, и бессильно борется со сном и усталостью, и тихо без надежды, жалуется кому-то. А над тёмными кустами и над синеватыми шапками дальних лесов возвышался, упираясь своими зубцами в небо, Ай-Петр резкий, воздушный, как будто он был вырезан из гигантского куска серебряного картона.
Сергею было немного жутко среди этого величаво без молния, в котором так отчётливо и дерзко раздавались ero шаги, но в то же время в сердце его разливалась какая-70 щекочущая, головокружительная отвага. На одном повороте вдруг открылось море. Огромное, спокойное, оно тихо и торжественно зыбилось; от горизонта к берегу тянулась узкая, дрожащая серебряная дорожка.
Беззвучно проскользнул Сергей в деревянную калитку, ведущую в парк. Там, под густыми деревьями, было совсем темно. Издали слышался шум неугомонного ручья и чувствовалось его сырое, холодное дыхание. Отчётливо застучала под ногами деревянная настилка моста; вода под ним была чёрная и страшная. Вот наконец и высокие чугунные ворота, узорчатые, точно кружево, и обвитые ползучими стеблями глициний. По ту сторону был мрак и чутко пугливая тишина.
Миновав белую, с зелёным куполом, в виде луковицы мечеть, окружёную молчаливой толпой тёмных кипарисов мальчик спустился по тесному кривому переулку на большую дорогу. Месяц светил ему в спину, и тень мальчика бежала впереди его черным, странным, укороченным силуэтом. Какая-то птичка кричала однообразно, через ровные промежутки. тонким, нежным голосом: «Сплю, сплю!» И казалось, что она покорно сторожит в ночной тишине какую-то печальную тайну, и бессильно бороться со сном и усталостью, и тихо без надежды, жалуеться кому-то. А над тёмными кустами и над синеватыми шапками дальних лесов возвышался, упираясь своими зубцами в небо, Ай, Петр резкий, воздушный, как-будто он был вырезан из гигантского куска серебряного картона.
Сергею было немного жутко среди этого величаво
без
молния, в котором так отчётливо и дерзко раздавались ero шаги, но в то же время в сердце его разливалась какая-70 щекочущая, голово- кружительная отвага. На одном поворо те вдруг открылось море. Огромное, спокойное, оно тихо и торжественно зыбилось; от горизонта к берегу тянулась узкая, дрожащая серебряная дорожка.
Беззвучно проскользнул Сергей в деревянную калитку,
ведущую в парк. Там, под густыми деревьями, было совсем темно. Издали слышался шум неугомонного ручья и чувствовалось его сырое, холодное дыхание. Отчётливо застучала под ногами деревянная настилка моста; вода под ним была
черная и страшная. Вот наконец и высокие чугунные ворота, узорчатые, точно кружево, и обвитые ползучими стеблями глициний. По ту сторону был мрак и чутко- пугливая тишина.
Миновав белую, с зелёным куполом, в виде луковицы мечеть, окружённую молчаливой толпой тёмных кипарисов мальчик спустился по тесному кривому переулку на большую дорогу. Месяц светил ему в спину, и тень мальчика бежала впереди его чёрным, странным, укороченным силуэтом. Какая-то птичка кричала однообразно, через ровные промежутки. тонким, нежным голосом: «Сплю, сплю!» И казалось, что она покорно сторожит в ночной тишине какую-то печальную тайну, и бессильно борется со сном и усталостью, и тихо без надежды, жалуется кому-то. А над тёмными кустами и над синеватыми шапками дальних лесов возвышался, упираясь своими зубцами в небо, Ай-Петр резкий, воздушный, как будто он был вырезан из гигантского куска серебряного картона.
Сергею было немного жутко среди этого величаво без молния, в котором так отчётливо и дерзко раздавались ero шаги, но в то же время в сердце его разливалась какая-70 щекочущая, головокружительная отвага. На одном повороте вдруг открылось море. Огромное, спокойное, оно тихо и торжественно зыбилось; от горизонта к берегу тянулась узкая, дрожащая серебряная дорожка.
Беззвучно проскользнул Сергей в деревянную калитку, ведущую в парк. Там, под густыми деревьями, было совсем темно. Издали слышался шум неугомонного ручья и чувствовалось его сырое, холодное дыхание. Отчётливо застучала под ногами деревянная настилка моста; вода под ним была чёрная и страшная. Вот наконец и высокие чугунные ворота, узорчатые, точно кружево, и обвитые ползучими стеблями глициний. По ту сторону был мрак и чутко пугливая тишина.
Миновав белую, с зелёным куполом, в виде луковицы мечеть, окружёную молчаливой толпой тёмных кипарисов мальчик спустился по тесному кривому переулку на большую дорогу. Месяц светил ему в спину, и тень мальчика бежала впереди его черным, странным, укороченным силуэтом. Какая-то птичка кричала однообразно, через ровные промежутки. тонким, нежным голосом: «Сплю, сплю!» И казалось, что она покорно сторожит в ночной тишине какую-то печальную тайну, и бессильно бороться со сном и усталостью, и тихо без надежды, жалуеться кому-то. А над тёмными кустами и над синеватыми шапками дальних лесов возвышался, упираясь своими зубцами в небо, Ай, Петр резкий, воздушный, как-будто он был вырезан из гигантского куска серебряного картона.
Сергею было немного жутко среди этого величаво
без
молния, в котором так отчётливо и дерзко раздавались ero шаги, но в то же время в сердце его разливалась какая-70 щекочущая, голово- кружительная отвага. На одном поворо те вдруг открылось море. Огромное, спокойное, оно тихо и торжественно зыбилось; от горизонта к берегу тянулась узкая, дрожащая серебряная дорожка.
Беззвучно проскользнул Сергей в деревянную калитку,
ведущую в парк. Там, под густыми деревьями, было совсем темно. Издали слышался шум неугомонного ручья и чувствовалось его сырое, холодное дыхание. Отчётливо застучала под ногами деревянная настилка моста; вода под ним была
черная и страшная. Вот наконец и высокие чугунные ворота, узорчатые, точно кружево, и обвитые ползучими стеблями глициний. По ту сторону был мрак и чутко- пугливая тишина.