В самом начале автор вскользь описывает пейзаж города: "В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами".
Пейзаж во время того, как слуги пытались забрать собачку у Герасима: "увидал замелькавшие огни и тени в окнах".
Описание пейзажа в момент прощания Герасима с Муму: "потянулись по берегам луга, огороды, поля, рощи, показались избы".
После того, как Герасим утопил Муму: "с одной стороны, там, где солнце закатилось, край неба еще белел и слабо румянился последним отблеском исчезавшего дня".
После смерти Чокана Валиханова известный русский ориенталист И. Веселовский сравнил его деятельность с блестящим метеором, промелькнувшим над нивой востоковедения.
Но ведь метеоры сгорают и гаснут, а имя Чокана и доныне остается путеводной звездой исследователей Востока. Советские ученые продолжают дело, начатое им, дивясь его прозорливости, смелым догадкам, широте его кругозора. Жизнь Чокана была необыкновенна.
ЧОКАН — НАШ ВЕЧНЫЙ СПУТНИК
После смерти Чокана Валиханова известный русский ориенталист И. Веселовский сравнил его деятельность с блестящим метеором, промелькнувшим над нивой востоковедения.
Но ведь метеоры сгорают и гаснут, а имя Чокана и доныне остается путеводной звездой исследователей Востока. Советские ученые продолжают дело, начатое им, дивясь его прозорливости, смелым догадкам, широте его кругозора. Жизнь Чокана была необычной
Так пробовал я воспеть Чокана, его судьбу. Этих стихов мне показалось мало, и я написал книгу о нем, о его друзьях и современниках, шедших, подобно ему, к чистым и сияющим вершинам науки.
До 1847 года он не знал ни слова по-русски, а через несколько лет в стенах Омского кадетского корпуса овладел знаниями, которые, казалось, были не под силу хрупкому подростку.
В самом начале автор вскользь описывает пейзаж города: "В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами".
Пейзаж во время того, как слуги пытались забрать собачку у Герасима: "увидал замелькавшие огни и тени в окнах".
Описание пейзажа в момент прощания Герасима с Муму: "потянулись по берегам луга, огороды, поля, рощи, показались избы".
После того, как Герасим утопил Муму: "с одной стороны, там, где солнце закатилось, край неба еще белел и слабо румянился последним отблеском исчезавшего дня".
ответ: ЧОКАН — НАШ ВЕЧНЫЙ СПУТНИК
После смерти Чокана Валиханова известный русский ориенталист И. Веселовский сравнил его деятельность с блестящим метеором, промелькнувшим над нивой востоковедения.
Но ведь метеоры сгорают и гаснут, а имя Чокана и доныне остается путеводной звездой исследователей Востока. Советские ученые продолжают дело, начатое им, дивясь его прозорливости, смелым догадкам, широте его кругозора. Жизнь Чокана была необыкновенна.
ЧОКАН — НАШ ВЕЧНЫЙ СПУТНИК
После смерти Чокана Валиханова известный русский ориенталист И. Веселовский сравнил его деятельность с блестящим метеором, промелькнувшим над нивой востоковедения.
Но ведь метеоры сгорают и гаснут, а имя Чокана и доныне остается путеводной звездой исследователей Востока. Советские ученые продолжают дело, начатое им, дивясь его прозорливости, смелым догадкам, широте его кругозора. Жизнь Чокана была необычной
Так пробовал я воспеть Чокана, его судьбу. Этих стихов мне показалось мало, и я написал книгу о нем, о его друзьях и современниках, шедших, подобно ему, к чистым и сияющим вершинам науки.
До 1847 года он не знал ни слова по-русски, а через несколько лет в стенах Омского кадетского корпуса овладел знаниями, которые, казалось, были не под силу хрупкому подростку.